Реконструкция Брусиловского прорыва

Плакат реконструкции брусиловского прорыва на Алом поле (31 июля 2016г.) Сюжет плаката больше подходит к другому событию первой мировой войны – событиям под Осовцом.

Брусиловский прорыв (изначально Луцкий прорыв) - один из классических примеров русского разгильдяйства. Несмотря на успешное начало операции, результат оказался просто плачевный и закончился «Ковельской бойней» (второе название «Трагедия на Стоходе») где измотанную русскую армию бросили на хорошо подготовленные позиции под Ковелем тем самым поставив крест на всех ранее достигнутых результатах. Сам Брусиловский прорыв можно было бы отнести к разряду "Так получилось, мы сами не ожидали" так как задача, поставленная перед Юго-Западным фронтом - отвлечь противника от основного направления наступления. Пикантности ситуации добавляет и тот факт, что непосредственно перед наступлением, Верховный главнокомандующий Николай II потребовал сменить тактику наступления на Юго-Западном фронте, но приказ не был принят к исполнению по объективным причинам, операция началась раньше, чем царь проснулся. Некоторые историки утверждают, что именно слабое военное руководство Верховного главнокомандующего во время брусиловского прорыва привело к смуте в рядах офицеров и как результат вылилось в антиправительственные выступления, которые подхватили большевики. Немецкие военные аналитики того времени приравняли Брусиловский прорыв к операции «разведка боем», однако именно эта военная операция показала не только слабые стороны верховного главнокомандующего, но подняла боевой дух русской армии и ее союзников. Фактически это сражение оказалось переломным для обоих армий, русская армия показала возможность успеха штыковой атаки при серьезной подготовке и поддержки артиллерией, немецкая армия (именно немецкая регулярная армия, а не союзники) показала - что может успешно оборонять хорошо укрепленные объекты, колеблющиеся союзники же оказались на стороне тех, кто был более успешен в боевых действиях.

Проведение реконструкции брусиловского прорыва было значительно более динамично по сравнению с предыдущей реконструкцией. Во-первых, отсутствие "диких" фотографов, хотя они все таки умудрялись прорваться сквозь заграждение, во-вторых, оружие было вполне реальным, та же винтовка Мосина была явно готова стрелять холостыми патронами, в-третьих, отсутствие перерывов, точнее, они были, но в гораздо более интересной форме: медсестры оказывали помощь "пострадавшим", офицеры натаскивали бывших крестьян основам штыкового боя, конные бойцы отрабатывали основы верхового боя, а женщины-добровольцы собирали пожертвования для окраин России.

Отсутствие диких фотографов практически незаметно, одинокого фотографа по центру поля при желании можно  увидеть.



В руках ветерана впереди колонны – вполне боевое оружие, хоть и стрелявшее холостыми патронами.



В импровизированном полевом госпитале оказывают медицинскую помощь пострадавшему.



Обучение крестьян основам штыкового боя.



Женщины-добровольцы собирают пожертвования.



Медбрат вполне естественно изображал усталость.
 

Не обошлось без конфузов, один из зрителей указал на неточности обучения штыкового боя, техника обучения крестьян несколько отличалась от классического курса молодого бойца.
Один из солдатиков банально посеял свое оружие, что очень приблизило реконструкцию к реальности. Поиски оружия были довольно забавными и воспринимались как задуманное.
 

Утеря личного оружия сильно расстроила горе-бойца.

Как всегда присутствовала атмосфера доброжелательности, сфотографироваться было можно с любым участником реконструкции. Правда при передергивании затвора боевой винтовки Мосина, откуда не возьмись, как черт из табакерки, появлялся хозяин оружия, забирал винтовку и проверял затвор на предмет отсутствия в стволе патрона. Удалось даже инсценировать полевой обед солдатиков, который получился вполне натуральным.

Война – войной, а обед по расписанию. Обед примиряет враждующие стороны.

Над полем мелодично играла гармонь, вполне похожей на раритетный вариант, создавая атмосферу полевого лагеря того времени.

Боевые действия были вполне реальными.



Зрители, собирающие гильзы только добавили реалистичности реконструкции.



Фотографироваться можно было с кем угодно, никто не отказывал.



Заключительное фото со всеми участниками реконструкции.