Целина

Лес, как лес, только теперь снег копают не только копатели, но и стая волков.

Пролог.

- Ты какой раз закрываешь сезон? - поинтересовался Дрон.

- Седьмой. - честно соврал я.

- А я второй, - не менее честно соврал Дрон и предложил обновить счетчик закрытий сезона.

На самом деле, где-то после первого десятка, я перестал вести счет закрытиям осеннего сезона, ибо осенняя погода на Урале, дама капризная - то сезон закрыт в связи с морозами и сугробами, а прибор убран на зиму, то нежданная оттепель и вновь закрываешь сезон с отмороженными руками и с сосульками в носу. Большинство моих знакомых плюнули на такие казусы уральского морозно-метельного ноября и банально убрали приборы до весны, дабы не искушать себя на предмет поиска хабара в зимних условиях. И вопрос тут не в том, что суровые челябинские любители приборного поиска испугались сугробов и морозов, проблема в том, что каждое закрытие сезона - это серьезная нагрузка на печень. Как говорит уральская копарская примета - чем больше водки на закрытии сезона, тем больше хабара найдется в следующим сезоне. Организм копателя после закрытия сезона пропитан спиртом настолько, что вблизи открытого огня даже дышать опасно - много наших полегло у костров.

К 21 ноября среди готовых копать по снегу в минусовую температуру нашлось только трое человек - я, Дрон и Примус.

 

Лирическое отступление.

Открытие сезона на Урале происходит всегда стабильно - налил водки в рот, чтобы закуска во рту начала плавать, подрался с охотниками, утопил машину в болоте, помирился с охотниками - все, сезон открыт, можно копать. А вот закрытие сезона есть понятие относительное - сегодня закрыл сезон, завтра сугробы растаяли - можно снова закрывать сезон.

К первому закрытию сезона относишься ответственно:

- литр огненной воды, сваренной на шишечках одинокой сосны взросшей на малахитовых камнях южной стороны Уральского хребта и собранных руками нанайских мальчиков-девственников, во время линьки бурых хорьков,

- колбаса сделанная из лучших сортов беговых уральских коров ... или кур, точно не помню, какие беговые уральские породы производят столь хрустящие хрящики и жилы для колбасы,

- домашняя выпечка, которая на радостях испекла жена, ибо по женской наивности считает, что закрытие сезона - это как открытие, бывает только три дня подряд и все.

После первого десятка закрытий сезона ситуация кардинально меняется. В ход идут свежайшие беляши купленные в придорожном элитном ресторане "У Ашота" на трассе Гадюкино-Козлодрищево, которые по утверждениям хозяина ресторана настолько свежи, что еще вчера гавкали. Самогон сваренный непонятной бабой Клавой и взрывающийся от горящей спички поднесенной для проверки наличия алкоголя в сей мутной жидкости.

Ко второму десятку закрытий сезона добираются только те, кто всегда за рулем, ибо уже к пятому закрытию сдает печень даже у самых суровых и крепких челябинских мужиков.

 

Выезд

Суровых Челябинских мужиков числом дьявола не напугать.

Выезд в поля как-то сразу не задался, одометр на спидометре дал знак свыше в виде числа дьявола, но отважных искателей подземных сокровищ это не смутило - ничего не найдется, так прогуляемся на свежем воздухе. Первый пункт остановки был в деревне 1780 года и порадовал алтыном 1980 года - ровно двести лет со дня рождения деревни, не иначе, как мистический знак свыше - правда, что он значит, без РЕН-TV или шамана с бубном не разобрать.

Первая находка на всех - 3 копейки 1980 года, если ее поделить то каждому достанется по копейке 1980 г. 

Второй пункт остановки порадовал килограммом меди, двумя траками, которые пришлось бросить, ибо Боливар не выдержит двоих, а рюкзак был опрометчиво забыт в машине. На этом участке нашего маршрута я стал серьезно задумываться о замене Сигнума на Веник. Если Веник давал стабильное разделение алкодирхемов бухарского каганата от советов, то Сигнум, наоборот, давал четкую монетную стрелку и на советы и на алкодирхем.

Целина.

Следующий пункт на маршруте не подвел отсутствием находок - день был явно рассчитан для прогулок по свежему воздуху. Казачья станица 1819 года решила отделаться от залетных копателей всего навсего 15-ти копеечным щитовиком, как говорится, по пятаку на брата. Дедушка словно издевался - мол делите хабар на троих. Пришлось задобрить дедушку парой пряников, конфеткой и ходячкой обоих цветов. Результат подношений дедушке не заставил себя долго ждать, мы тот час же наткнулись на целину - место, которое до нас никто не бил.

Первая находка - конская фибула, редкая находка, так как на Урале фибулы, а особенно конские, попадаются нечасто.

У найденного урочища был существенный минус - ограниченный размером участок при высокой плотности сигналов разных эпох: от Александра Миротворца до Борьки Синего - поэтому на найденной целине приходилось буквально толкаться локтями. Вот тут то и выяснился минус Веника, если в идентификации одиночных монет ему равных нет, то вот на рассыпухах прибор явно давал серьезные сбои. Так как толкались на одном месте, то по одному и тому же проходу проходили три прибора - Веник откровенно не видел рассыпухи, в то время как Сигнум вполне очевидно определял залежи монет более одной. Но, как говорится, опыт великая вещь - "слепота" Веника объяснялась проще, как только Веник понял, что найденный участок содержит империю и участок имеет очень ограниченные размер, явно недостаточный для трех камрадов, то он просто перестал рассматривать сигналы явных советов - дабы не отвлекаться на советы. Именно по этой причине, пока Сигнум радостно доставал из земли рассыпухи советов, Веник не менее радостно доставал из земли имперские рассыпухи.

Вскоре Веник с Фишером получили карт-бланш в скорости извлечения хабара. Сигнум, в борьбе за чистоту пина, решил почистить грязный пин о снег - на следующей ямке выяснилось, так делать нельзя - пин вмерз в кобуру и извлечь его на морозе уже не представлялось возможным. Копать на морозе без пина, то еще удовольствие, причем удовольствие малое и сомнительное - перчатки мгновенно стали грязными, а далее прибор в районе ручки покрылся грязным льдом. Грязь на ручке периодически таяла и примерзала к перчатке - копать стало не только холодно, но и грязно-мокро. К сожалению внезапно наступившая темнота заставила бросить перспективное место и идти к машине. Темнота наступила столь мгновенно, словно кто-то на небе выключил солнце и включил луну. Найти перспективный участок и оставить его до весны - для копателя это все равно, что заноза на пальце - постоянно тревожит, а достать не можешь.

Все находки за очередное закрытие осеннего сезона - с империей не повезло только мне. Слева, нечастая для Урала гильза USCCo 17.

 

Лирическое отступление.

Если внимательно присмотреться к находкам Дрона, то можно увидеть на правой монете отпечаток другой монеты, которую не достали из ямки

Вечером, проанализировав явно не лесной сохран монет и столь ограниченные размеры участка содержащим монеты пришел к выводу - мы наткнулись на объездную дорогу к казачьей станице, которая не нанесена на карту. Судя по находкам, дорога была примерно с 1878 года по 1982 год. Проблема в том, что мы зашли на дорогу перпендикулярно, а сама дорога была отнюдь не прямой - с явными признаками извилистости. Почему дорога пропала, остается загадкой. Если верить истории края, рядом был штаб белогвардейского ополчения, вполне возможно, если отследить дорогу, то можно найти и сам штаб, достаточно изучить карты 1920-40 гг. на предмет природных источников питьевой воды находившимся рядом с нашим урочищем.

 

Заключение.

Возле машины все три первооткрывателя целины, скрестив пины, дали клятву, один за всех и все за одного...тьфу, что в одинокого это место копать не будут до весны. На следующий день, всех трех участников клятвы ждал сюрприз - про белогвардейский штаб и дорогу догадался не только я, но это уже другая история.